МАВРИКИЕВНА И НИКИТИЧНА О БИТМЕ
- Здравствуйте, Вероника Маврикиевна!
- Да-да! Здравствуйте, Авдотья Никитична!
- Ты все торчишь?
- Да. О-хо-хо-хо-хо! Что вы сказали?
- Я тебя спрашиваю: ты все торчишь?
- Где?
- Не "где", а отчего. У меня к тебе новость. Внук мой в институт поступил.
- О-хо-хо-хо-хо, какая радость, о-хо-хо-хо-хо! А в какой?
- Сейчас я тебе точные координаты назову. Значит так, дай бог памяти: БИТМ, ФТМ, 76ЛК2, вариант двадцать седьмой.
- Секретный?
- Почему секретный?
- Ну, ведь вы сами говорите, у них все зашифровано...
- И! И! И! Какой секретный! Я тебе сейчас все переведу. БИТМ - это Брянский институт транспортного машиностроения. ФТМ - факультет транспортного машиностроения. 76ЛК2 - это у них группа так называется. А 27 - это его номер по счету в группе. Понятно!
- Ну так бы сразу и сказали! А то: "эфтээ'м", "э'лка"...
- Не "э'лка", а ЛК! Привыкать надо к современным выражениям! Вот ты, скажем, знаешь, как надо кайф ловить?
- В проруби?
- И! И! И! В какой проруби, дурья твоя голова! Это у них так бывает: идут на экзамен десять человек, и все со шпорами.
- О-хо-хо-хо-хо! Гусары?
- Какие гусары, Маврикиевна, какие гусары, где ты в БИТМе гусаров видела?
- Ну, раз со шпорами, значит - гусары ?
- И! И! И! Ничего-то ты не знаешь! Шпоры - это у них бумажки такие, на которых студенты пишут все, чего не знают.
- Справочники?
- Вроде. И если у кого из десяти эти шпоры найдут, то, значит, кайф тому. Поняла теперь, как ловить кайф?
- О-хо-хо-хо! Поняла, конечно! О-хо-хо-хо! За хвост?
-И! И! И! Какой хвост! Ты вот сама подумай: при чем тут хвост, когда они сами с хвостами?
- Господи? Это что же, атавизм?
- Ты, Маврикиевна, не хулигань!
- Да что вы...
- Ты, Маврикиевна, иностранными словами тут при народе не выражайся!
- Да это совсем не то, о чем вы думаете! Атавизм - это... ну, это, когда люди волосатые ходят и у них хвосты растут.
- Во-во! Только волосатые они до второго курса ходят, потому что потом их стригут на военке.
- Вы хотите сказать - под машинку?
- И под машинку тоже. Военка - это у них военная кафедра называется И ходят они все там стриженые, в форме и при галстуках аэрофлотовских.
- Они что же, летают?
- Еще как летают! Как только кто три трояка в сессию получит, так считай, что со стипухой пролетает.
- Что вы говорите! С какой стряпухой?
-И! И! И! Со стипухой, стипендия у них так называется! И если ты, допустим, три трояка схватишь, то у тебя стипуха накроется.
- Крышкой?
- И! И! Медным тазом!
- И что, значит тогда они стипуху берут и улетают?
- Ни в коем разе. Потому что с тремя трояками тебе только вагоны на Холодильнике разгружать. И вот тогда тебе стряпуха ох как нужна будет! И вообще, вижу я, ничего ты про студенческую жизнь не знаешь. Вот скажи мне, что такое ПТР?
- О-хо-хо-хо-хо! Это я знаю! О-хо-хо-хо-хо! Противотанковое ружье?
- И! И! И! Гранатомет! С тобой, Маврикиевна, не соскучишься. ПТР- это у них правила тяговых расчетов, когда все считают и графики чертят по метру.
- По портновскому?
- И! И! И! По плотницкому! Видно, не добьюсь я с тебя никогда толку, так что лучше почитаю, что внук с БИТМа пишет. Вот:
"Здравствуй, дорогая Авдотья Никитична!" Это он мне, значит. "Я пишу тебе письмо. Учусь я второй семестр и не знаю, куды бечь. С утра до вечера, балдеешь, балдеешь, а толку ни копья. Все равно опять завалюсь. Физик, правда, клевый чувак, все анекдоты про великих травит. Сопромат ведет мужик добрый, мы обычно на его паре в балду играем. А вот математик у нас борзой. Как то раз приторчал я с одной чувихой на лекции, а он меня своим копченым глазом запас."
- В какой запас?
- Не в запас, Маврикиевна, а запас. От слова "пасти". Наблюдать, значит. То есть, он его наблюл... то есть наблюдел... то есть наблю.... Да заколебала ты меня своей простотой! Молчи и не мешай читать!
"Копченым глазом запас. И выволок он меня к доске и спрашивает про двойной интеграл, а у меня с этим интегралом глухо, как в танке, и я чувствую, что пролетаю, как веник над Парижем. А он и говорит еще ехидным голосом: "Покажи конспект". Я и показал. А он мне комплимент сделал: "Если бы, говорит, Гоголь твой конспект увидел, он бы второй раз "Записки сумасшедшего" написал". А потом он перед всем потоком четверть часа речь толкал о том, что в институте учится надо. Я и сам знаю, да только все рано у нас ни один по математике не рубит, и содрать расчетку не у кого...
Только колхоз у нас - луч света в темном царстве. Когда мы первый раз туда поехали, то ихний гастроном за пять лет вперед план перевыполнил. А так жизни совсем не стало, хоть завертывайся в простыню и ползи к кладбищу, не создавая паники, пока еще можешь.
А вчера мне была выволочка. Сидел я на лекции о движении точки переменной массы в неоднородном гравитационном поле и по нечаянности заснул. И вызвали меня в деканат и втык сделали, и дали понять, что с учебой я накололся и со стипухой опять надерут. Только и остается, что бухать по ночам в общаге. В общагу залезаю через окно и сплю в недоремонтированной половине, потому что из отремонтированной меня студсовет выпер. Не знаю, как до конца зимы протяну. Преподаватели смотрят волками, а замдекан на меня зуб имеет. Миленькая Авдотья Никитична! Забери меня отсюда, а то помру".
- Боже, какой ужас!
- Ужас, Маврикиевна, ужас! Я ему так и ответила, что если жизнь эту свою пропащую не кончит, пусть домой не появляется.
- И что же он?
- Он? Это я тебе лучше в другой раз расскажу, а то некогда, порыла я!
- Что вы роете?
- Не что, а куда! В магазин порыла я, пошла, значит. Врубилась?
- Во что?
- И! И! Тебя, видно, не перевоспитаешь. Сколько ни говори, все без толку!
- А зачем вам меня перевоспитывать?
- Да уж верно, лучше не браться. Живи, как знаешь, а я пойду. Прощай, Вероника Маврикиевна!
- Хо-хо! Прощайте, Авдотья Никитична!
Студенческий юмор семидесятых.